Читать интересную книгу "«Вагнер» - кровавый ринг - Лев Владимирович Трапезников"

находящегося возле кабины. Ящики оставили до того момента в старом здании, когда будем уезжать отсюда насовсем. В этот же день, под вечер уже, спустившись к гаражу и выгнав «Урал» из него, расчет занял свои места в кузове.

Сегодня предстоял экзамен или зачет для водителя и самого расчета орудия. Рядом с водителем для такого дела уселся один из старших, прибывших к нам вместе с Маяком. Маяк и еще трое с ним в «Патриоте» отправились на полигон, где предстояли стрельбы. Машину гоняли по бездорожью вместе с расчетом, бешено гоняли. Лужи, маленькие овражки, проселочные дороге и часто просто останавливали «Урал» там, где нас уже ждал «Патриот» с другими сотрудниками-артиллеристами вместе с Маяком. Здесь, остановившись, мы по команде старших разворачивали орудия и делали холостые выстрелы. И так снова и снова. Затем поехали на сам полигон, где отстрелялись по террикону, по его склону. Закончив все эти процедуры, расслабились несколько, и, пока старшие о чем-то рассуждали, расчет, убивая время, принялись стрелять из «калашниковых» по импровизированным целям, находящимся ближе к основанию террикона. Я смотрел на то, как Кавун, присев на одно колено, ведет прицельный огонь по мишеням из автомата, прижав приклад к правому плечу. «Неправильно, — подумал я. — Бронежилет будет мешать, и потому приклад нельзя будет в бою прижать к плечу, надо учиться стрелять из автомата, держа его в руках и не прижимая приклада. Надо учиться чувствовать цель своим организмом. Однако навряд ли Кавуну все это пригодится», — думал я тогда так.

Затем, собравшись, снова поехали на ремонтно-техническую базу и, загнав «Урал» в гараж, пошли в расположение. Был банный день. Баня была горячей и места здесь хватило бы, чтобы мыться целому отделению. Работал водопровод, и холодная вода также была под рукой. Полки и веники, все тут имелось. Так что состав базы успевал помыться и попариться, тем более начали они это делать сразу после обеденного перерыва. Вымылись и во двор, я не мог не заметить целую очередь, стоявшую здесь перед входом, находящимся по эту же сторону корпуса метров за восемь от входа в баню.

— За чем стоят? — спросил я одного из бойцов.

— Вещи сейчас привезли, там есть обувь и кому надо куртки и штаны. Все хорошее, — пояснил мне боец.

Очередь двигалась очень быстро. Сотрудник, очередь которого доходила до двери, просто заходил внутрь вещевого склада и сам выбирал то, что ему нужно. Старшина банально контролировал этот процесс, стоя рядом со входом внутри склада. Привезенные обувь и вещи просто занесли и в кучу скидали. Да, не новое все было, но мало ношенное и потому очень даже пригодное для использования. Отстояв свою очередь, я тоже выбрал себе подходящую обувь, так как в своих дорогих кроссовках, приобретенных в Йошкар-Оле и обозначенных как водонепроницаемые и супер-супер, я был не уверен. Выбрал себе простые и мало ношенные берцы. Да, если это не специальные тактические кроссовки, которые продаются в военторге, то лучше их только берцы, а все остальное, считаю, все эти супер-супер, по какой бы цене этот «супер» вам ни продали, на войне все это полная туфта в сравнении с военной спецобувью.

Да, кстати, на посты перед нашим расположением там у вышки КПП наш расчет за эти дни выставляли каждые сутки. Час в сутки, грубо говоря. После последних стрельб и проверки «Урала» с водителем пробыли на базе мы еще два дня, и вот — команда на выезд. Банально погрузили за день перед выездом в кузов «Урала» ящики со снарядами, приготовили рюкзаки, а в общем-то и готовить там нечего было, и утром отправились по своему маршруту. А маршрут наш был, как оказалось, в село Зайцево, что находится на северной стороне под Бахмутом. Не сказать, что долго ехали туда, все здесь в этих местах в Луганской и Донецкой республиках мне казалось рядом. И быстро из Луганска перебирались в Донецкую, глазом моргнуть не успеешь, и там уже на позиции так же быстро уходили. Иногда странным казалось, что вот на этих маленьких участках земли мы ведем долгое противостояние с противником, а ведь полностью вкладываемся в общее дело. И думалось тогда еще, что надо бы большую войсковую операцию провести наступательного характера и смять их позиции совсем. Зная своих и себя тоже, понимал, что и наступление выдержим, и победим их всех, был бы только приказ. Но приказа не было, и дрались теми только силами, которые у нас имелись на тот момент. Не было у конторы больших механизированных подразделений, и арты много не было, и ракет не было, а были минометы, где-то ходил танк или танки в небольшом количестве, видел БТРы и БМП, но это редко, и где-то там слышал я, что работает наша арта.

«С воздуха бы их позиции самолетами переколошматить, смешать их с землей, — думал я тогда так обо всем этом. — Бахмут берут наши, но берут-то силами конторы, и всё людьми. Это возьми-ка микрорайон целый штурмами, а их, этих микрорайонов и высоток, там много», — размышлял я тогда обо всем этом. Да, в Великую Отечественную войну на гуманитарные акты не обращали внимания, когда города брали и цель была одна — Берлин. К примеру, нужно провести крупную операцию, зайти с флангов механизированными многочисленными стаями танковыми, бросить за танками пехоту, сомкнуть эти стаи и взять противника в кольцо, в котел, а затем уже бить его в этом котле. И где-то, как в шахматной партии, отсекать и предупреждать удары противника и снова наносить ему удары, проводя крупные войсковые операции. Противника надо уничтожать, а не отгонять подальше, чтобы он там закреплялся и готовился к новому броску на тебя. В ту Отечественную войну так и делали, уничтожали. Цель — подавить, уничтожить. Так воевали и цель была общая — Берлин, полная капитуляция Германии. Потому и победили. И промышленность наша тогда работала в полную силу, и была у нас такая промышленность — и гражданская, и военная, и страна была полностью мобилизована для войны и науки. Вот это я понимаю. Это война. А здесь отдельный контингент воюет и прикладывает для этого все свои силы, вытаскивая ситуацию на сверхвозможностях человека, и потому и героизм массовый — всем бы высшие награды государственные дал. Именно высшие награды.

Да. Не каждый воевать может. И дело ведь здесь вот в чем…

Почему ветерана-добровольца непременно уважать надо? А потому, что он из касты тех, кто может в руки взять оружие при любой угрозе для общества, он из